Самое Тихое Время Города - Страница 97

На улице стоял обычный сентябрьский вечер, люди шли по домам.

– Черт, – вдруг выругалась Маргарита. – Вон они.

– Кто? – встрепенулись остальные проводники.

Андрей проследил ее взгляд. Из метро лезли… «терминаторы». С первого взгляда похожие на тот самый ОМОН, они были на удивление одинаковы и пугающи своей неживостью. Если не присматриваться, могли сойти за людей. Но только если не присматриваться…

– Ах так? – сказал вдруг словотворец и взмахнул своим черным плащом. – Ну теперь поиграем на нашей территории. За мной! Раз-два-три-четыре-пять! Вышел зайчик погулять! Не оглядываться!

И вся компания рванула следом за Черным Плащом. Только через некоторое время они заметили, что «терминаторов» уже нет на хвосте. Никто не замечал, куда и где они бегут. В последний момент заскакивали в автобусы, неслись по каким-то подземным переходам и ныряли в проходные дворы, пару раз даже бежали по крышам. Все было как во сне, и никакой усталости никто не чувствовал. Лишь развевался впереди черный плащ проводника и слышалось его насмешливое мурлыканье, состоящее из перепевок детских стишков. Быстрые шаги гулко отдавались в пустом подземном переходе, потом Лана стала спотыкаться, и тут проводник вдруг остановился и сказал:

– Ну все. Ушли, – и улыбнулся так задорно и хорошо, что все рассмеялись.

– И куда теперь?

– Да наверх.

Выбрались на поверхность уже в темноте. Андрей не сразу узнал место – это был Нескучный сад, набережная под бывшим Летним домиком, а ныне библиотекой. Никто не удивился. Моросил мелкий противный дождик, пустая набережная поблескивала в свете редких фонарей. Андрей посмотрел повнимательней, из какой дыры они вылезли, и тут его разобрал неудержимый хохот.

– Вы что? – робко спросила Лана.

– С… сортир… – еле выговорил Андрей.

Дело в том, что именно здесь в Нескучном саду во времена еще чуть ли не сталинские был построен туалет типа сортир. Соответственно обозначенный на плане. Причем автор этого проекта ухитрился вкопать сортир под холмик на манер бункера, а дорожку к нему вымостить и украсить парой фонарей. Но никто не помнил, чтобы сортир этот бывал открыт, хотя совершенно целые двери были украшены буквами «М» и «Ж», подновляемыми каждый год.

Анастасия коротко хохотнула.

– Именно туда мы и угодили, – уже почти серьезно добавила она. – И я не уверена, что окончательно выбрались.

– Если что, – сказал на прощание Черный Плащ, – зовите.

– А вы что, туда? – спросил Андрей, указывая на «М» и «Ж».

– Нет, что вы! – засмеялся он. – Мы сейчас по домам, поздно уже. Родители будут волноваться. Этих мы со следа сбили, промумукаются до завтра, а то и дольше. А они так долго не живут, чесслово!..

– Послушайте, – робко и почти опасливо спросила Анастасия, – а как вы, вообще, в это метро попали?

– Как… – не понял Черный Плащ. – Да через вход. Как обычно.

– Нет, не в обычное, в то, другое?..

Черный Плащ пожал плечами, явно не понимая вопроса.

– Да как всегда. Через вход.

Он явно не понимал. Анастасия недоуменно помотала головой, отвечая на взгляд Ланы.

– А где вы живете? – вдруг спросила Лана.

– Лично я на улице Рылеева, – ответил парень.

– Околеева… – подхватил было словотворец.

– Щаз как дам! – рявкнула Маргарита.

– Все. Виноват, неправ, молчу, – залебезил Черный Плащ. – А то по шее получу…

– …и подвиг свой не совершу, – не удержавшись, доцитировал Андрей.

И они под моросящим дождем направились через Нескучный сад, в котором не горел ни один фонарь, к Ленинскому проспекту, а Андрей повел беглянок к себе на Остоженку.

Было уже за полночь, когда вся троица, грязная, мокрая и до предела вымотанная, ввалилась в квартиру Андрея. Говорить сил не было.

– Можно позвонить? – бросилась к телефону Анастасия.

– Да ведь ночь…

– Ничего, мне очень надо позвонить!

– И мне тоже, – подхватила Лана.

– Конечно, звоните, – сказал он и отправился инспектировать холодильник. – Зияющие пустоты, – пробормотал он, чувствуя приступ волчьего голода.

Зрелище было печальным. Замороженная до твердости кирпича курочка, пакет сока и картошка с морковкой. Ничего, чтобы можно было съесть сразу…

– Придется потерпеть, – заключил Андрей, захлопывая дверцу.

Анастасия присела у стола, подвинула к себе старый аппарат с дырчатым диском. Аппарат был тети-Полин, сам Андрей пользовался нормальным кнопочным из своей комнатки, а этот стоял заброшенный. Три года уже, как тетя Поля умерла, а он так и не убрал с кухонного столика ни этот аппарат, ни коробку с листочками рецептов и растрепанной записной книжкой, ни кулинарных книжек с полочки над столом…

Заботы отвлекали от тревожных, мучительных мыслей. Снова была облавная охота. И снова он вмешался. И снова сделал выбор. Он прислушался к себе. Нет, он не жалел. Он всегда, раз выбрав, никогда не оглядывался назад и не жалел. Но вместе с ощущением правильности в душе ширилось ощущение близкой потери. Хотя боль была светлая, с привкусом надежды.

– Какой такой надежды… – помотал он головой, прислушиваясь к шуму дождя за окном.

И все же она была. Непонятная, нелогичная, но была – как маленький росток, пробивший асфальт. Андрей невесело усмехнулся и пошел зажигать колонку. Сейчас всем надо под горячий душ, тяпнуть коньяку и в чистую постель. И отключиться до утра, чтобы потом уже думать, что делать.

Достав из шкафа тети-Полины халаты и полотенца, он сунулся на кухню.

Анастасия сидела у телефона бледная как смерть.

– Что случилось?

Анастасия еле разлепила синие губы: